Dostojevskis, namai - šuliniai ir kita

Ačiū Skaisčiui Mikulioniui, kad gyvename Gorochovaja gatvėje, kurią šiandien jau baigiu nušlifuoti iki blizgesio. Taigi, žodis Fiodorui Michailovičiui:

«Он знал про дом, что он находится в Гороховой, неподалеку от Садовой... Подходя к перекрестку Гороховой и Садовой, он и не ожидал, что у него с такой болью будет биться сердце. Один дом, вероятно, по своей особенной физиономии, еще издали стал привлекать его внимание, и князь помнил потом, что сказал себе: „Это, наверное, тот самый дом". С необыкновенным любопытством подходил он проверить свою догадку; он чувствовал, что ему почему-то будет особенно неприятно, если он угадал. Дом этот был большой, мрачный, в три этажа, без всякой архитектуры, цвета грязно-зеленого. Некоторые, очень, впрочем, немногие дома в этом роде, выстроенные в конце прошлого столетия, уцелели именно в этих улицах Петербурга (в котором все так скоро меняется) почти без перемены. Строены они прочно, с толстыми стенами и с чрезвычайно редкими окнами... В этих домах проживают почти исключительно одни торговые. Подойдя к воротам и взглянув на надпись, князь прочел: „Дом потомственного почетного гражданина Рогожина"».

Князь Мышкин шел из района Песков (мы уже рассказывали о происхождении этого названия). Поэтому он должен был идти по Гороховой улице со стороны Загородного проспекта. Не доходя Садовой улицы, Мышкин почувствовал близость к дому Рогожина. За три дома до Садовой по правую руку от князя мог оказаться дом № 38. Он всего в три этажа. Фасад без каких бы то ни было украшений. В центре дома — подворотня. Дом старый и весьма прочный, он длинный и приземистый, как добротный купеческий сундук. Правда, дом не имеет редких окон на фасаде, но в остальном весьма похож на рогожинский. Внешности дома Рогожина Достоевский придавал особое значение. Дом служил своего рода продолжением характеристики персонажа. Наблюдательный и чуткий князь Мышкин замечает, что рогожинская цитадель весьма похожа на самого Парфена. Трагической сценой в доме Рогожина заканчивается роман «Идиот». Князь и Рогожин безмолвно и отрешенно взирают на убитую Парфеном Настасью Филипповну. У Мышкина вновь начинается приступ эпилепсии. Рогожин близок к умопомрачению, а над ними картина, изображающая мертвого Христа, только что снятого с креста. И холодом веет от этого дома-склепа.
P.S. dar buvau ekskursijoje Peterburgo cerkvės. Marinistinis miesto peizažas paliktas mano kolegės atsakomybei. Aš kuruoju sielovadą :)
P.P.S. Gražu čia be galo, bet jau norisi užsikėlus kojas kokiam skverely prie Isakijaus pasmaksoti nieko nereginčiu žvilgsniu. Dieve, kiek šventųjų šiandien tiriamai žiūrėjo man į akis...