may your days be light

On the fortieth anniversary of this picture :)

http://www.youtube.com/watch?v=DrQRS40OKNE

"I was following the pack all swallowed in their coats with scarves of red tied ’round their throats to keep their little heads from fallin’ in the snow And I turned ’round and there you go

And, Michael, you would fall and turn the white snow red as strawberries in the summertime..."

-------------

To all my friends, the loved ones and soulmates--

HAPPY NEW YEAR!!!

Alpės Ryte

Mes dar pasimatysime

Viena diena liko iki Naujųjų. Visiems ačiū, kas buvote su manimi kartu. Daug kam nespėjau padėkoti už viską. Tai bent mintimis dėkoju. Buvo daug gražių akimirkų, tad metai nenuėjo veltui.

Norit, pasakysiu, kas labiausiai įsiminė?

1. "Kino atostogos". Vaikų kino kūryba.

2. Koršunovo "Hamletas". Dėl įvairių priežasčių.

3. Kelionė į Kauną, be abejonės. Ačiū tau, Giedre.

4. "Tedis", spektaklis pagal Selindžerį.

5. Daug gerų knygų.

6. "Choirboys".

7. Tichvinas.

Kadangi septyni yra geras skaičius (beje, paskaitykite Pelevino apysaką "Skaičiai"), tai tuomi ir apsiribosiu. Nežmoniškai visus myliu. Apkabinu.

Rotonda žiemą

Aperto vivere voto --To live without a wish concealed -- Жить, открыто изъявляя свою волю...

"Ką tik darytumėte, darykite iš širdies, kaip Viešpačiui, o ne žmonėms... (Kol 3, 11)"

Арсений ТАРКОВСКИЙ

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был

И что я презирал, ненавидел, любил.

Начинается новая жизнь для меня,

И прощаюсь я с кожей вчерашнего дня.

Больше я от себя не желаю вестей

И прощаюсь с собою до мозга костей,

И уже, наконец, над собою стою,

Отделяю постылую душу мою,

В пустоте оставляю себя самого,

Равнодушно смотрю на себя — на него.

Здравствуй, здравствуй, моя ледяная броня,

Здравствуй, хлеб без меня и вино без меня,

Сновидения ночи и бабочки дня,

Здравствуй, все без меня и вы все без меня!

Я читаю страницы неписаных книг,

Слышу круглого яблока круглый язык,

Слышу белого облака белую речь,

Но ни слова для вас не умею сберечь,

Потому что сосудом скудельным я был
И не знаю, зачем сам себя я разбил.

Больше сферы подвижной в руке не держу

И ни слова без слова я вам не скажу.

А когда-то во мне находили слова

Люди, рыбы и камни, листва и трава.

http://www.ipmce.su/~lib/tarkovsky.html#l0084

su šv. Kalėdom!!!

Žemyn Nemunu...
Mintimis su Tavimi.

Pie Jesu,
Pie Jesu,
Pie Jesu,
Pie Jesu,
Qui tollis peccata mundi;
Dona eis requiem,
Dona eis requiem.
Agnus Dei,
Agnus Dei,
Agnus Dei,
Agnus Dei,
Qui tollis peccata mundi;
Dona eis requiem,
Dona eis requiem.
Sempiternam, sempiternam requiem.
-----
Lord, have mercy,
Lord, have mercy,
You who take away the sins of the world;
Grant them peace,
Grant them peace.
Lamb of God,
Lamb of God,
Lamb of God,
Lamb of God,
You who take away the sins of the world;
Grant them peace,
Grant them peace.
Peace everlasting, everlasting.

Январским детям - мягкие имена

Недавно ученые пришли к любопытному выводу: характеристика имени наиболее полно соответствует характеру человека, если его имя произносят достаточно часто. А еще ученые убедились, что имя влияет не только на характер человека, но даже и на его здоровье. Например, один английский терапевт обнаружил, что пациенты, чьи имена начинаются на буквы последней трети алфавита, в три раза чаще подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. А по мнению американских ученых, люди с забавными или необычными именами предрасположены к разного рода психическим комплексам. Замечена и курьезная статистика: девушки с привлекательными именами плохо продвигаются по службе. А с некрасивыми именами не пользуются успехом у молодых людей. Урок родителям: имя влияет на судьбу, значит, следует внимательно и осторожно выбирать имя своему ребенку. Прежде всего нужно отказаться от труднопроизносимых и странных имен, даже если они очень нравятся. Не следует забывать, что имя - это отличительный знак человека, сочетание определенных звуков, которые становятся неотъемлемой частью, вторым “я”. Смена имени влечет за собой разрыв с прошлым и означает начало новой жизни. Нередко это избавляет от всяческих неудач и даже болезней. Нередко - наоборот. Не следует, предупреждают ученые, называть детей в честь бабушек и дедушек, матерей и отцов. А если и называть, то в честь тех, у кого сложилась вполне благополучная судьба. В последние годы в России самыми популярными женскими именами были Елена и Наталья. Елена навсегда связана с эпитетом Прекрасная, как героиня русских сказок, воплощение красоты. Наталья - очень благозвучное имя. Оно, правда, обозначает женщину с трудным характером, способную на импульсивные поступки, но тем не менее это душевный человек, утешительница. Долгие годы популярны в России мужские имена Александр, Владимир, Сергей. Но редко кто тогда знал их обозначение: первое -защитник, второе - владеющий миром, третье - человек обидчивый, ревнивый к успеху других. Имя должно быть созвучно с отчеством. Имена, в которых слишком много согласных, следует давать к легко выговариваемым отчествам. Имена, которые заканчиваются согласной, больше подходят к отчествам, которые начинаются с гласной. Специалисты смогли дать характеристику даже некоторым именам и отчествам. Например, Михаил Сергеевич - хороший семьянин, Анатолий Борисович - напорист и речист, Ирина Александровна -деловая женщина, Владимир Владимирович - твердо отстаивающий свои взгляды... Психологи считают, что надо избегать различных сокращений имени и уменьшительных форм - это препятствует полному раскрытию заложенных в человеке способностей. У человека как бы формируется несколько обликов, он не может понять, какой ему ближе и растет раздражительным, импульсивным. По имени можно определить, какую работу в будущем стоит выбрать человеку, с кем связать свою судьбу. Есть имена - мужские и женские - которые наиболее симпатизируют друг другу: Сережа - Наташа, Олег - Нина, Владимир - Ирина, Иван -Мария, то есть противоположного звучания с полным или частичным отсутствием одинаковых букв. Замечено: люди тем больше симпатизируют друг другу, чем меньше в их имени общих согласных букв. Большое значение при выборе имени имеет месяц рождения. Так, “декабрьские” люди отличаются повышенной эмоциональностью, неуравновешенны и вспыльчивы по пустякам. Детей, рожденных в декабре, лучше всего называть: Сергей, Михаил, Алексей, Андрей, Артем, Вера, Полина, Наталья, Ирина. “Январские” люди терпеливые и выдержанные, все неприятности они переносят стоически, трудно делятся сокровенным, даже с близкими. “Январские” женщины обладают твердым, даже мужским характером. “Январских” детей лучше всего называть мягкими именами, чтобы нейтрализовать их излишнюю твердость. Им подойдут имена Григорий, Петр, Даниил, Игнат, Евгений, Илья, Виктор, Владимир, Василий, Анисья, Анастасия, Ася, Людмила, Любовь, Лилия, Зоя.
Дата публикации: 14 Ноября 2006

http://www.materinstvo.ru/art/1096/

Vadim Tichomirov na radio "Mayak"

http://www.radiomayak.ru/

2006/14/08 12:01Вячеслав Осипов (корреспондент)

В аэропортах США пассажиров просят разуться.

В некоторых аэропортах мира ужесточается осмотр ручной клади и одежды пассажиров. В США, например, всем пассажирам при досмотре придется снимать обувь для сканирования специальными рентгеновскими аппаратами. Об этом сообщили в администрации транспортной безопасности страны. Подробности расскажет Вячеслав Осипов. ОСИПОВ: Хочешь улететь - снимай обувь для проверки. Теперь это требование относится ко всем, кто вылетает из аэропортов США, Китая и Великобритании. Неподчинившиеся этому указанию не будут допущены до посадки на самолет. Ранее появилась информация о том, что в администрации США рассматривается вопрос о полном запрете на провоз в салоне самолетов ручной клади в качестве меры, призванной усилить безопасность на авиарейсах. Администрация транспортной безопасности рекомендует пассажирам во избежание задержек сдавать в багаж все жидкости и гели, в том числе шампунь, зубную пасту, духи. В ручную кладь из жидкостей разрешается брать только лекарства и молоко для грудных детей, причем пассажиру не нужно пробовать их на вкус в присутствии офицера охраны. Любые напитки брать на борт категорически запрещается. Для того, чтобы в полете пассажиры не испытывали жажду, многие авиакомпании решили чаще снабжать их напитками на борту. В салон самолета можно будет взять мобильные телефоны, плееры и ноутбуки. Также разрешено брать с собой в салон некоторые предметы косметики, например, губную помаду. В эти дни во многих аэропортах страны можно было наблюдать весьма печальную картину - перед посадкой в самолет женщины со слезами на глазах выбрасывали в мусорные баки дорогие духи или косметику. Зато в китайских аэропортах лекарства можно будет пронести только в определенных дозах и после предъявления рецепта или предписания от врача. Службы аэропортов пытаются заверить, что все эти меры принимаются ради безопасности пассажиров.

Девушка разбитых витрин, 2000

Гедра Витаутовна Вайтекунайте родилась в 1962 году в Каунасе. С 1983 года живёт в Москве. В 1983 году окончила Вильнюсскую консерваторию по специальности режиссёр театра.
Работы Гедры Вайтекунайте участвовали в выставках:
Колумб-92, Генуя, 1992;
Персональная выставка в Амстердаме, 1993;
Персональная выставка в театре-студии Олега Табакова, Москва, 1995.

Это очень внутренне насыщенная живопись. В ней много противоречий, много и жизни -- неостановимого, скрытого под красками движения, подобно невидимому и неостановимому движению атомов и частиц, чей труд длится и тогда, когда предмет кажется нам завершённым. Эта наполняющая, почти подпирающая поверхность изображения, длящаяся жизнь и составляет главный интерес живописи Гедры Вайт. Дело даже не в качествах и характеристиках этой жизни: дело в её наличии, при котором рассматривание картин становится наблюдением над заключённым в них бытиём. И в этом наблюдении происходят и узнавание, и встреча -- главная, человеческая суть искусства, за которой, как собачка на поводочке, бежит послушная и своеобразная техника. Как у всякого хорошего художника, названия листов, хотя видимо и очень важные для автора, призванные вызвать и разъяснить ассоциации, на самом деле ничего для этих картин не значат: изображение заключает в себе много больше, чем слова -- а это редко.

Е. Вишневская, музей-квартира А.С. Пушкина

Художественный мир Гедры Вайт -- мир наивных персонажей, иллюстративных композиций и сложных сновидческих видений. Экспрессивность и декоративность пейзажей соседствует с лирическими сюрреалистическими построениями. Свой мир художница не открывает зрителям полностью, а лишь показывает его фрагменты, колористичность которых свидетельствует о зрелости мастера.

Б.Г. Бушмелев

http://gallery.trtk.ru/Vait/Vait.htm

2008 gruodis 22-29

Kai Kalėdų slėpinyje išgyvename Tikrosios Šviesos, kuri yra Viešpats Kristus, užgimimą - “tikroji šviesa, kuri apšviečia kiekvieną žmogų” (Jn 1,9), trokštame būti apšviesti ir suvienyti su visais žmonėmis, kurie tiki Izraelio Dievą. Žydai uždega žvakes devynšakėje žvakidėje ir tiki, kad būnant prie jos, juos užlieja ir regima, ir neregima šviesa. Tą patį mes išgyvename prie Prakartėlės – tikėdami, kad visas pasaulis sulauks daugiau šviesos, daugiau džiaugsmo, daugiau gyvenimo: kartu būsime pripildyti šviesos ir patys tapsime šviesa.

Pagal br. Michael Davide meditaciją.

Tamsa

Jėzau, išmokyk mane mylėti tamsą, nes dabar tikiu, kad ji yra Tavo tamsos ir skausmo žemėje, kad ir labai maža, dalis. (Pal. Motina Teresė iš Kalkutos)

Iš knygos M. Jean Frisk. Džiugus lūkestis: Advento kelionė su Marija, 2008

Back to childhood

Little fifteen
You help her forget
The world outside
You're not part of it yet
And if you could drive
You could drive her away
To a happier place
To a happier day
That exists in your mind
And in your smile
She could escape there
Just for a while
Little fifteen
Little fifteen
Why take the smooth with the rough
When things run smooth
It's already more than enough
She knows your mind
Is not yet in league
With the rest of the world
And its little intrigues
Do you understand
Do you know what she means
As time goes by
And when you've seen what she's seen
You will
Little fifteen
Little fifteen
Why does she have to defend
Her feelings inside
Why pretend
She's not had a life
A life of near misses
Now all that she wants
Is three little wishes
She wants to see with your eyes
She wants to smile with your smile
She wants a nice surprise
Every once in a while
She wants to see with your eyes
She wants to smile with your smile
She wants a nice surprise
Every once in a while
Little fifteen

Depeche Mode http://www.youtube.com/watch?v=5lgckVhxsdg
------------------------

Geležinkelio stotis

Kartais verta pamatyti geležinkelio stotį iš viršaus ir suvokti, jog gyvenime tau duotas tik traukinių tvarkaraštis, ir eismas sureguliuotas daugiau ar mažiau padoriai tik tam, kad galėtum kažkur judėti. Nebūtinai pirmyn. Galbūt gilyn. Galbūt aukštyn. Galbūt dievop, galbūt .... Dažnai pametu maršrutą. Tada padeda tik viena: paprašyti sugrąžinti kryptį. Nors Bulgakovo Volandas įnirtingai ragina niekad nieko neprašyti - neva, ateis ir patys viską duos. Na, patys ir duoda, tai tiesa. Bet pakankamai aistringai būna viso to prisiprašyta. Ir kas tie davėjai?

"Liaukis nurodinėjęs Dievui, ką Jis turėtų daryti. Nekaltink Dievo, kad tokiose situacijose Jis yra kurčias, bet dėkok Jam už tai, kad neduodamas to, ko tu prašei, Jis leidžia tau eiti į priekį. Neišklausydamas tavęs taip, kaip tu numatei ir prašei, Jis tave kviečia atitolti. Tai nebūtinai turi reikšti, kad prašei ko nors blogo, bet galbūt tai per daug sureikšminai. Buvai prie to pernelyg prisirišęs, o Dievas tave kviečia būti laisvam. Dabar supranti, kad melsdamasis neturėtum Dievui nurodinėti, ką Jis privalėtų dėl tavęs padaryti. Tokia yra kaina, kuria įgyjamas paprastumas ir laisvė."

http://www.bernardinai.lt/index.php?url=articles/67876

Iz Kalinina v Tver

Sužeistieji

Anot SPINOZOS pažinimo teorijos, žmogaus dvasios idėjos adekvačios ir teisingos būna tada, kai jos susijusios su Dievu. Kiekviena teisinga idėja yra Dieve, nes idėjos yra Dievo mąstančio atributo modusai. Teisingos idėjos yra aiškios ir ryškios. Jose glūdi jų tiesos tikrumas, nes tiesa yra jos pačios mastelis ir nėra jokio kito jos kriterijaus, tik ji pati (veritas norma sui et falsi est). “Idėjos adekvatumas yra dieve esančių idėjų tarpininkaujamas jos santykis su realiai egzistuojančiu dalyku. ... Mūsų idėjos gali būti adekvačios tik tuo mastu, kuriuo mūsų mąstymas iš esmės yra Dievo mąstymas.” (W.RÖD) SPINOZA skiria tris pažinimo būdus: juslinį, kuris kyla iš afektų ir kuris gali sukurti miglotas ir netvarkingas rūšines sąvokas; racionalų, kuris dedukuoja operuodamas bendrosiomis sąvokomis; intuityvų, kuris pažįsta “sub specie aeternitatis”, t.y. Absoliuto požiūriu. Tik pirmasis pažinimo būdas gali būti klaidos šaltinis. Trečioje dalyje etika nagrinėja afektus, kuriuos SPINOZA vaizduoja kaip tam tikrą “aistrų mechaniką”: “tarsi būtų kalbama apie linijas, plokštumas ir kūnus”. “Ordine geometrico demonstrata” čia reiškia tai, kad žmonių veiksmai tarpusavyje susieti pagal visuotinius dėsnius. Pirmasis ir aukščiausias šios sąsajos principas skamba taip: “Kiekvienas daiktas kiek išgalėdamas stengiasi pasilikti savo būtyje (conatus sese conservandi).” SPINOZA skiria tris pagrindinius afektus: geismą, kuris yra save suvokiantis (savisaugos) instinktas, be to, džiaugsmą ir liūdesį. Iš šių pagrindinių afektų išvedami visi kiti, kaip tai matyti, pavyzdžiui, iš tokio apibrėžimo: “Meilė yra džiaugsmas, lydimas išorinės priežasties idėjos.” Etikos požiūriu tikrąją afektų prigimtį reikia pažinti tam, kad būtų aišku, kaip įmanoma gyventi stabilų ir tobulą gyvenimą. Gerais arba blogais SPINOZA vadina tuos dalykus, kurie skatina arba varžo žmogaus“galią”, t.y. jo tikrovę. Tikroji laisvė yra neišvengiamos būtinybės suvokimas. Kuo adekvačiau protas pažįsta, tuo labiau jis išsivaduoja iš afektų, trukdančių jam pasiekti tobulybę. Žmogus pažįsta, kad viskas rymo Dieve, ir tampa laisvas, įsijungdamas į Dievo nustatytą pasaulio tėkmę. Tad aukščiausia veikla yra teisingas pažinimas, o aukščiausia teisingo pažinimo forma yra Dievo pažinimas. Tikrasis religingumas yra Dievo meilė (amor Dei intellectualis).

http://www.mokslai.lt/referatai/referatas/filosofijos-kilm-1-puslapis11.html

Salinger - Buddhist or Christian?

In such a way - by drawing together the Buddhist ideals of nonduality and escaping finite dimensions in order to see true reality, with this fundamental Judeo-Christian image - Salinger, through Teddy, is able to create in the minds of his readers a distinct relationship between the two seemingly disparate religions. He is able to show that, in the same way that Buddhists believe that there is a barrier - logic - in the path to ultimate enlightenment to the true nature of reality, those of the Judeo-Christian tradition believe that when mankind's original ancestors sinned by eating the forbidden fruit, we all lost the purity of Paradise. By having Teddy relate that logic - the Buddhist barrier - came from that forbidden fruit, Salinger draws the people of both sides together in the common goal of ridding themselves of the apple's curse.Perhaps this, then, is Salinger's true goal with Teddy. By relating Buddhist philosophies and principles in the story, and thereby awakening his readers to the dangers of materialism, egocentrism, and emotional attachment, Salinger is trying to help us escape the finite dimensions of life, and to think outside of the box. We do not have to be Buddhist, or Jewish, or Christian in order to open our minds to a new perspective. As Teddy says to Nicholson, who asks him what he would do to change the education system: I'd try to show [children] how to find out who they are, not just what their names are and things like that...I'd get them to empty out everything their parents and everybody ever told them....I'd want then to begin with all the real ways of looking at things, not just the way all the other apple-eaters look at things (195-96). Maybe, then, we are Teddy's hypothetical pupils - Salinger's real ones - meant to cough up our own piece of the apple, in order to see the orange peels.

WE WALKING IN THE AIR (CHOIRBOYS)

"We walking in the air" (vertimas mano, ir todėl prastas :)


Keliaujam dangumi
Mėnulio apšviestais skliautais
O žmonės po mumis
sumigę sau kadais kietai

Laikau tave tvirtai
Aukštyn naktiniu dangumi
Man skrydis nebaisus
Kartu su tavimi

Pasaulis ten žemai
Kaimeliai tarsi medžiai štai
Upelis ir kalva tenai
Šaltiniai ir miškai

Mus smalsiai stebi ten
Vaikai burnytėm pravirom
Nė vienas iš minios
Nepatiki akim savom

Mes nardome skliautais
Mes sklendžiame šerkšnu dangaus
Mums keteros tiktai
Kalnelis ūgiu lig žmogaus

O dabar stačia galva -
Giliausi vandenai,
Cit - pabaisos čia irštva
Temiega amžinai ...

Keliaujam dangumi
Mėnulio apšviestais skliautais
O žmonės po mumis
Mus sveikina giedrais veidais

su Mačerniu dviese

Mačernis iš ryto. Hmmmmmmmmmmm......
Sonetas trečias:

Kasdienybės pilkuma kaskart sunkėja -
Aš, naujų pasaulių išsiilgęs,
Iš pabodusio dangaus į kitą skrieju
Bunkančių jausmų stipriau padilgint,-

Nes gelžies baltai įkaitintos grandinės,
Pragaro ugnis ir dievo rojus,
Moters meile apsvaigimas nuolatinis
Laikui bėgant virsta įpročiu pilkuoju.

Įdomus gyvenimas - plona viela,
Virš bekraštės kasdienybės ištempta:
Ja pavaikščiot stengiasi visi,
Bet juokingai trumpą laiką

Nenukritę išsilaiko

Žmonės laimės debesy.

Sonetas ketvirtas:

Aš buvau visada per daug rimtas,
Man patiko tik vandenys gilūs.
Buvo siela dažnai susikrimtus:
Savimi ir viskuo nusivylus.

Nepabūgęs gelmėn pasinerti
(Šito niekad lengvai nepamiršiu),
Iš gilių vandenų vieną kartą
Iškilau vėl į patį paviršių.

Vėl niekingi dalykai patinka,
Greit sudūžtančių stiklo žaislų
Ieško blizgančios akys aplinkui.
Vėl šiandien lengvapėdiškai myliu…

Nors tikrai, nemeluotai turiu
Sielą liūdną, skausmingą ir gilią.

Sonetas trisdešimt šeštas:

Kaip Budos mokinys, seniai į vieną tašką
Akis įsmeigęs, sėdžiu ir Nirvanos laukiu,
Bet taškas sienoj lyg laivelis jūroj blaškos
Ir plūstančių vaizdų bangom į tolį plaukia.

Jisai išnyksta, o vaizduotė įkarštėjus
Kas kartą ryškesnius vaizdus ekranan meta,
Ir aš regiu: gyvenimo plačia alėja
Per saulėtas šalis keliauja mano metai.

Abiem alėjos pusėm žydi vaisių sodai,
Po medžiais puošnios ir turtingos palapinės,
O aš einu tolyn, ir mano žvilgsniai godūs

Dar niekad neregėta prabanga svaiginas.
Aš vėlei įtikiu iliuzija žaviąja
Ir besišypsančia švelnia slaptinga Maja.

Communication

http://www.radicalacademy.com/adlerteaching2.htm

The Art of Teaching
by Mortimer J. Adler, Ph.D.

Socrates gives us a basic insight into the nature of teaching when he compares the art of teaching to the ancient craft of the midwife. Just as the midwife assists the body to give birth to new life, so the teacher assists the mind to deliver itself of ideas, knowledge, and understanding. The essential notion here is that teaching is a humble, helping art. The teacher does not produce knowledge or stuff ideas into an empty, passive mind. It is the learner, not the teacher, who is the active producer of knowledge and ideas.
The ancients distinguish the skills of the physician and the farmer from those of the shoemaker and the house builder. Aristotle calls medicine and agriculture cooperative arts, because they work with nature to achieve results that nature is able to produce by itself. Shoes and houses would not exist unless men produced them; but the living body attains health without the intervention of doctors, and plants and animals grow without the aid of farmers. The skilled physician or farmer simply makes health or growth more certain and regular.
Teaching, like farming and healing, is a cooperative art which helps nature do what it can do itself -- though not as well without it. We have all learned many things without the aid of a teacher. Some exceptional individuals have acquired wide learning and deep insight with very little formal schooling. But for most of us the process of learning is made more certain and less painful when we have a teacher's help. His methodical guidance makes our learning -- and it is still ours -- easier and more effective.
One basic aspect of teaching is not found in the other two cooperative arts that work with organic nature. Teaching always involves a relation between the mind of one person and the mind of another. The teacher is not merely a talking book, an animated phonograph record, broadcast to an unknown audience. He enters into a dialogue with his student. This dialogue goes far beyond mere "talk," for a good deal of what is taught is transmitted almost unconsciously in the personal interchange between teacher and student. We might get by with encyclopaedias, phonograph records, and TV broadcasts if it were not for this intangible element, which is present in every good teacher-student relation.
This is a two-way relation. The teacher gives, and the student receives aid and guidance. The student is a "disciple"; that is, he accepts and follows the discipline prescribed by the teacher for the development of his mind. This is not a passive submission to arbitrary authority. It is an active appropriation by the student of the directions indicated by the teacher. The good student uses his teacher just as a child uses his parents, as a means of attaining maturity and independence. The recalcitrant student, who spurns a teacher's help, is wasteful and self-destructive.
Speaking simply and in the broadest sense, the teacher shows the student how to discern, evaluate, judge, and recognize the truth. He does not impose a fixed content of ideas and doctrines that the student must learn by rote. He teaches the student how to learn and think for himself. He encourages rather than suppresses a critical and intelligent response.
The student's response and growth is the only reward suitable for such a labor of love. Teaching, the highest of the ministerial or cooperative arts, is devoted to the good of others. It is an act of supreme generosity. St. Augustine calls it the greatest act of charity.

Northern Village at night time

Miegoti nustojau beveik visai...
Dabar tik žiūrėti Gondry "Miego mokslą".
Tai dabar mano įprastas vaizdas pro langą.
Tyla, naktis, žiema - manau, kad tame yra tiek pat žavesio, kiek ir saulėje, krykštavime ir liepų pavėsy.

Man rodos, gimiau po laiminga žvaigžde.

"Disgrace"

By Andrew O'Hehir
In his sober, searing and even cynical little book "Disgrace," J.M. Coetzee tells us something we all suspect and fear -- that political change can do almost nothing to eliminate human misery.

...

A middle-aged, divorced scholar of Romantic poetry, David would have undoubtedly been a pathetic figure under the old regime -- one imagines an ineffectual white liberal teaching Wordsworth to bored Afrikaners while largely ignoring the atrocities perpetrated in his name. But in the Mandela era, David has become a victim of "the great rationalization": His university has been remade into a technical college, and he teaches courses in "communication skills" that he finds nonsensical. He is such a nonentity that the prostitute he patronizes weekly -- and for whom he has begun buying gifts -- stops receiving him. He imagines her and her colleagues shuddering over him "as one shudders at a cockroach in a washbasin in the middle of the night" and wonders if he can ask his doctor to castrate him as one neuters a domestic animal.
This is the first of the many comparisons of human and animal existence in "Disgrace." Coetzee has always situated his characters in extreme situations that compel them to explore what it means to be human, and before this novel is over, David must endure both psychological abasement and physical torment. But Coetzee has never before asked so clearly what it is not to be human. Later in the novel, after David has fallen into disgrace and fled Cape Town for his daughter Lucy's remote farm, she tells him, "This is the only life there is. Which we share with animals."
http://www.salon.com/books/review/1999/11/05/coetzee/

Another season, another reason, for making whoopie...

Parduotos vasaros :)
Parduoti šeštadieniai...
Skiediklio kvapas. Žodžiai, žodžiai, žodžiai.
Smalsumas. Pasipriešinimas. Prieraišumas. Pasitikėjimas. Draugystė.

Kūrėjų smegenų veiklos tyrimai.

Ambient art.

Kavinė ir bufetininkė Alytė.
Kava machiatto.
Kažkas visada paklaus patį nepatogiausią sakramentinį klausimą.
Visada bus kažkas, kas darys viską kitaip. Ir aš darysiuos kitokia.

Hirstas. Hirstas. Dar Hirstas.
Viskas už tų durų.

P.S. tai, ko pritrūko žodžiuose, įdėta į šį P.S. "Pikčiausia" čia turbūt yra meilė :)

Nemune ledai išplauks :) (kada nors)

Na štai ir po visų įžadų daugiau neberašyti.

Priklausomybė nuo rašymo. Tik tiek, kad nieko nepublikuoju ir neleidžiu niekieno pinigų.

Sweet addiction. To hell with the duties and daily chores.

Na, bent jau neužlieju niekam lubų ir nekeliu triukšmo. Taip pat neskriaudžiu silpnesniųjų ir šiaip jau bandau gyventi santarvėje su dekalogu.

Tik klaviatūra kenčia nuo mano pirštų. Vargšelė.

Bet ji tam ir pagaminta.

Oj, kaipgi man gera, kad yra lapkritis, aplink tamsa, lauke drėgna, o vynas susuko galvą. Ir niekam nereikia už tai dėkoti. Matyt, nepataisomai esu įsimylėjusi į šitą gyvenimą, nors jis toks beviltiškai kvailas ir painus. Ir kuo kvailesnis, tuo smagiau. Ypač pastarąją savaitę. O kaip jums?

Beje, šiandien pirma mėnulio diena, ir aš visiems linkiu ... na, ko jūs labiausiai norite?

Tai štai - to ir linkiu!

Apkabinu,

Alpės jau Ryte, nors ir naktis aplink...

AR SAKIAU KADA, KAD MYLIU JUS VISUS?

Good vibrations

I, I love the colorful clothes she wears
And the way the sunlight plays upon her hair
I hear the sound of a gentle word
On the wind that lifts her perfume through the air
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
Close my eyes, she's somehow closer now
Softly smile, I know she must be kind
When I look in her eyes
She goes with me to a blossom world
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
Ooh, my, my what elation
I don't know where but she sends me there
Ooh, my, my what a sensation
Ooh, my, my what elation
Ooh, my, my what
Gotta keep those lovin' good
Vibrations a happenin' with her
Gotta keep those lovin' good
Vibrations a happenin' with her
Gotta keep those lovin' good
Vibrations a happenin'
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me excitations
I'm pickin' up good vibrations
She's giving me
Good vibrations
Good vibrations
Good vibrations
Good vibrations
Good vibrations

Progulka (Zemfira)

я держу тебя за руку
и все расплывается
успокой меня заново
мне ужасно нравится
как ты выглядишь в этой
нелепой шапочке

предлагаю не прятать
и уж точно не прятаться
если верить киношникам
мы загружены в матрицу
фонари зажигаются
я держу тебя за руку

случайно падали звезды
в мои пустые карманы
и оставляли надежды
мои колени замерзли
ты был счастливый и пьяный
и что-то важное между

я держу тебя за руку
чтобы вдруг не похитили
в переулках скрываются
но губы вредители
телефонные будки
в них согреемся может быть

эта грустная сага
никогда не закончится
мне не надо и надо
ты мое одиночество
я не драматизирую
я держу тебя за руку

случайно падали звезды
в мои пустые карманы
и оставляли надежды

мои колени замерзли
ты был счастливый и пьяный
и что-то важное между
нарочно падали звезды
в мои пустые карманы
и оставляли надежды

мои колени замерзли
ты был счастливый и пьяный
и что-то важное между....................

There is no recipe to be a great teacher, that's what is unique about them. Robert Sternberg

Psichologas Robert Sternberg pasiūlė terminu kreatologija (angl. creatology) vadinti kūrybingumo (kūrybiškumo) mokslinius tyrinėjimus.

Kūrybą pagal taikymą galima suskirstyti į tris pagrindines pakraipas:
meninė (muzika, dailė, teatras, kinas, literatūra, šokis, ir t.t.);
estetinė-taikomoji (drabužių, pramoninis, leidybinis dizainas, architektūra ir pan.);
techninė (išradyba, konstravimas, programavimas ir algoritmų kūrimas, įstatymų leidyba ir pan.).
Kūrybinis darbas yra dažnai vertinamas kaip sukuriantis didžiausią pridėtinę ekonominę vertę ir naudą visuomenei.

Šiuo metu žinoma virš 90 kūrybingumo metodų:
Analogija,
Empatija,
Sinektika, Proto šturmas, Bionika,
Lateralinis mąstymas,
Minčių žemėlapis, *Koncepcijų žemėliapis,
TRIZ,
Problemų sprendimas,
HBGA, *Basadur SIMPLEX,
Biomimetika,
Meninė aerobika,
6 skrybėlių principas,
De Bono metodai,
IMPROVisation,
Projektas,
Metafora ir kt.

http://lt.wikipedia.org/wiki/K%C5%ABryba

Na ir kas?

O tas. Ateik į auditoriją ir pravesk paskaitą, tada pasikalbėsime.

P.S. džiaugiuosi gaudama naujų išbandymų. Skauda? Taip, bet ir apvalo, nuima purvo sluoksnį.

Dangaus širdis

Geras filmas. Gera aktorė - Lena Endre. Bloga antroji nuotrauka (mano) :) Geresnė pirmoji.

"HEAVEN'S HEART"

Aktoriai: Mikael Persbrandt, Lena Endre, Jakob Eklund, Maria Lundqvist
Režisierius: Simon Staho

O JEI RIMTAI, TAI NĖRA FILMAS APIE NEIŠTIKIMYBĘ. TAI FILMAS APIE RUTINĄ ŠEIMOJE... MORALINES RŪDIS, KURIOS PADENGIA KADAISE GYVUS JAUSMUS. MAN LABIAUSIAI BUVO KEISTA MATYTI DU ŠVEDŲ "MAČIO", VERKIANČIUS KAIP MAŽI VAIKAI. APIE TAI IR KLAUSIAU AKTORĖS - AR JAI TAI NEKEISTA? LIETUVIAI BUVO APŠALĘ, NES LIETUVOJE VYRAMS UŽDRAUSTA VERKTI.

SUKRĖTĖ TOS AŠAROS. APSKRITAI, FILMAS, TOKS LYG IR PAPRASTAS, LABAI TIKSLUS. KODĖL VYRAI AR MOTERYS EINA "Į KAIRĘ"?
VISIEMS LINKIU ATSIGRĘŽTI Į SAVO ANTRĄ PUSĘ IR PAMATYTI TARSI PIRMĄ KARTĄ :)

Blogas ir Afrikoj blogas

Buvau nusprendusi atsisveikinti su blogu ir su visais iš to išplaukiančiais "malonumais", bet šiandien gavau tiek gražių žodžių, kad negaliu nutilti taip staiga.

Graudinate mane savo gražiais laiškais, esate labai dosnūs žmonės. Seniai negavau tiek komplimentų.

Na, ką gi. Priimu tai kaip kreditą. Pasistengsiu nenuvilti.

Jei sudėčiau visus jūsų žodžius į viena, dabar išeitų kažkokia keista postmodernistinė meditacija.

Myliu jus, apkabinu, jūs man daug reiškiate.

Jūsų - Vienaragis

time out

Бывают дни, когда опустишь руки,
И нет ни слов, ни музыки, ни сил.
В такие дни, я был с собой в разлуке,
И никого помочь мне не просил.

И я хотел уйти, куда попало,
Закрыть свой дом и не найти ключа,
Но верил я, не все еще пропало,
Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

И спеть меня никто не мог заставить.
Молчание, начало всех начал.
Но если плечи песней мне расправить,
Как трудно будет сделать так, чтоб я молчал.

И пусть сегодня дней осталось мало,
И выпал снег, и кровь не горяча,
Я в сотый раз опять начну с начала,
Пока не меркнет свет, пока горит свеча...

You are my sweetest downfall

You are my sweetest downfall

I loved you first, I loved you first

Beneath the sheets of paper lies my truth

I have to go, I have to go

Your hair was long when we first met

Samson went back to bed

Not much hair left on his head

He ate a slice of wonder bread and

went right back to bed

And history books forgot about us and

the bible didn't mention us

And the bible didn't mention us, not even once

You are my sweetest downfall

I loved you first, I loved you first

Beneath the stars came fallin' on our heads

But they're just old light, they're just old light

Your hair was long when we first met

Samson came to my bed

Told me that my hair was red

Told me I was beautiful and came into my bed

Oh I cut his hair myself one night

A pair of dull scissors in the yellow light

And he told me that I'd done alright

And kissed me 'til the mornin' light, the mornin' light

And he kissed me 'til the mornin' light

Samson went back to bed

Not much hair left on his head

Ate a slice of wonderbread and went right back to bed

Oh, we couldn't bring the columns down

Yeah we couldn't destroy a single one

And history books forgot about us

And the bible didn't mention us, not even once

You are my sweetest downfall

I loved you first

Lyrics: Samson, Regina Spektor

Correction//Diorthosi (Greece)

Albanian or Greek Ὀδυσσεύς (Odysseus)? (I.A.)

Hailed as the best Greek film of last year, Thanos Anastopoulos' second feature is a purposely-mystifying affair which leads its audience in a hide 'n seek game from the beginning and refuses to reveal itself until the final frame (a gambit which also makes it difficult to review). Minimalist, with sparse dialogue, and without the relief of a musical soundtrack or much change in the hero's facial expression, this will be a tough sell for general audiences. Festivals love it already, though, (it plays in New York 's New Directors/New Films this week after success at Thessaloniki and Berlin) and specialised art house exposure may follow.
Correction deals with right-wing hooliganism, discrimination against immigrants and the brutality of thuggish soccer fans, all of which cross over quite easily to any European country. A handheld camera shows the main character, Yorgos (Simeonidis) as he gets ready to leave his prison cell and return to civilian life, and follows him tightly for the rest of the film. He emerges onto the busy graffiti-covered Athens streets, visits a day-care centre for released convicts, and then stalks a young girl, Savvina (Alimani) as she leaves school and returns to her mother (Kapetani).
It takes some time, however, before relations between these three are clarified. During the brief periods the camera leaves Yorgos, it is to follow Savvina and her mother, who turn out to be Albanian. References abound: Yorgos crosses a cemetery on a bus trip; policemen stop Savvina and her mother to ask for their documents; a packed Greece Vs Turkey football match features nationalistic slogans chanted by an angry crowd; and TV reports make reference to past violence at previous international football games. All of these will only be put in context as Correction nears a close.
Proceeding slowly, the camera keeps Yorgos in perfect isolation, hardly uttering a word, as he goes purposefully about some unknown business. Simeonidis keeps his performance under strict control, delivering a concept as opposed to a fully-fledged character. Which is true of the entire picture as well: sober, laconic, well-intentioned once viewed in its entirety, but impersonal.

Dir/prod:Thanos Anastopoulos. Greece , 2007. 83 mins.

Keisčiausias filmas pasaulyje.

My number 150 - to Emily Dickinson

Biography of Emily Dickinson (1830-1886)
from Michael Myers,Thinking and Writing About Literature, 138-42
Emily Dickinson grew up in a prominent and prosperous household in Amherst, Massachusetts. ...

The Dickinsons were well known in Massachusetts. Her father was a lawyer and served as the treasurer of Amherst College (a position Austin eventually took up as well), and her grandfather was one of the college's founders.

...
Dickinson, however, withdrew not only from her father's public world but also from almost all social life in Amherst. She refused to see most people, and aside from a single year at South Hadley Female Seminary (now Mount Holyoke College), one excursion to Philadelphia and Washington, and several brief trips to Boston to see a doctor about eye problems, she lived all her life in her father's house. She dressed only in white and developed a reputation as a reclusive eccentric. Dickinson selected her own society carefully and frugally. Like her poetry, her relationship to the world was intensely reticent. Indeed, during the last twenty years of her life she rarely left the house.
Though Dickinson never married, she had significant relationships with several men who were friends, confidantes, and mentors. She also enjoyed an intimate relationship with her friend Susan Huntington Gilbert, who became her sister-in-law by marrying Austin. Susan and her husband lived next door and were extremely close with Dickinson. Biographers have attempted to find in a number of her relationships the source for the passion of some of her love poems and letters, but no biographer has been able to identify definitely the object of Dickinson's love. What matters, of course, is not with whom she was in love--if, in fact, there was any single person--but that she wrote about such passions so intensely and convincingly in her poetry.
... "heaven,'" she wrote, "is what I cannot reach!" This line, along with many others, such as "Water, is taught by thirst" and "Success is counted sweetest / By those who ne'er succeed," suggest just how persistently she saw deprivation as a way of sensitizing herself to the value of what she was missing. For Dickinson hopeful expectation was always more satisfying than achieving a golden moment.
Today, Dickinson is regarded as one of America's greatest poets, but when she died at the age of fifty-six after devoting most of her life to writing poetry, her nearly 2,000 poems--only a dozen of which were published anonymously during her lifetime--were unknown except to a small numbers of friends and relatives. Dickinson was not recognized as a major poet until the twentieth century, when modern readers ranked her as a major new voice whose literary innovations were unmatched by any other nineteenth-century poet in the United States.

http://www.vcu.edu/engweb/eng384/emilybio.htm

along with Emily

Emily Dickinson (1830–86).

I envy seas whereon he rides,
I envy spokes of wheels
Of chariots that him convey,
I envy speechless hills

That gaze upon his journey;
How easy all can see
What is forbidden utterly
As heaven, unto me!

I envy nests of sparrows
That dot his distant eaves,
The wealthy fly upon his pane,
The happy, happy leaves

That just abroad his window
Have summer’s leave to be,
The earrings of Pizarro
Could not obtain for me.

I envy light that wakes him,
And bells that boldly ring
To tell him it is noon abroad,—
Myself his noon could bring,

Yet interdict my blossom
And abrogate my bee,
Lest noon in everlasting night
Drop Gabriel and me.

Emily Dickinson III (vertimo mokykla, mokinę pagavo azartas)

Emily Dickinson

Heart, we will forget him!
You and I, to-night!
You may forget the warmth he gave,
I will forget the light.

When you have done, pray tell me,
That I my thoughts may dim;
Haste! Lest while you're lagging,
I may remember him!

----
Širdie, pamirškim mylimą!

ir tu, ir aš - sykiu!

Tau reiks pamiršt jo šilumą,

man - šviesą jo akių.

Kai liausies - pakuždėki,
kad atsimerkt galiu;

Meldžiu tik - paskubėki,

kol tolsta jis keliu!

:)))

Manau, kad vasarą neabejotinai atsidursiu Amherste, Masačiusetse.... Emilė manęs jau ten laukia, kad pamokytų savojo meno. :)

Kažin ar apie tai būtina sakyti visam pasauliui?

Na, žodžiu...

Ši nuotrauka daryta balandžio trisdešimtą.

Tada buvo tik žiedai. Kas yra dabar? Alles noch nie gesagte...

Gražus buvo Jurgos gimtadienis. Tarsi ir nebūtų išėjusi anapus...

Ir visa kita šiandien buvo gražu. Aš laiminga. (Na gal kiek mačerniškai, bet vis tiek).

Apskritai mane laimingą daro tik tai, kad visatoje vyksta nuolatinė kaita. Jei kasdien viskas būtų taip pat, matyt, Dievas būtų padaręs kažkokią fatališką klaidą. Mane džiugina, kad rudenį vysta lapai ir miršta, o pavasarį mezgasi nauja gyvybė. Po to ji išbujoja, subręsta ir vėl - mirtis.

Kai apninka didžiulis liūdesys, turi žinot, kad jis praeis. Ne išimtis ir džiaugsmas. Tai tam tuos žiedus čia ir įpaišiau.

Carpe diem.

o dabar Regina Spektor, of course:

I never loved nobody fully

always one foot on the ground

and by protecting my heart truly

I got lost in the sounds

I hear in my mind

all these voices

I hear in my mind

all these words

I hear in mind

all this music

and it breaks my heart...

suppose I never ever met you

suppose we never fell in love

suppose I never ever let you

kiss me sweet, sweet and soft

suppose I never ever saw you

suppose you never ever called

suppose I kept on singing love songs

just to break my own fall

just to break my fall...

all my friends say

that of course it's gonna get better...

Regina Spektor "Apres Moi" (po manęs nors ir tvanas)

I must go on standing

You can't break

that which isn't yours

I, oh, must go on standing

I'm not my own,

it's not my choice

Be afraid of the lame

They'll inherit your legs

Be afraid of the old

They'll inherit your souls

Be afraid of the cold

They'll inherit your blood

Apres moi, le deluge

After me comes the flood

I must go on standing

You can't break that

which isn't yours

I, oh, must go on standing

I'm not my own,

it's not my choice

Be afraid of the lame

They'll inherit your legs

Be afraid of the old

They'll inherit your souls

Be afraid of the cold

They'll inherit your blood

Apres moi, le deluge

After me comes the flood

Be afraid of the lame

They'll inherit your legs

Be afraid of the old

They'll inherit your souls

Be afraid of the cold

They'll inherit your blood

Apres moi, le deluge

After me the flood

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Shadows

http://hca.gilead.org.il/shadow.html
The Shadow by Hans Christian Andersen (1847)
“Ah, I hoped you would recognize me,” said the elegant stranger; “I have gained so much that I have a body of flesh, and clothes to wear. You never expected to see me in such a condition. Do you not recognize your old shadow? Ah, you never expected that I should return to you again. All has been prosperous with me since I was with you last; I have become rich in every way, and, were I inclined to purchase my freedom from service, I could easily do so.” And as he spoke he rattled between his fingers a number of costly trinkets which hung to a thick gold watch-chain he wore round his neck. Diamond rings sparkled on his fingers, and it was all real.
“I cannot recover from my astonishment,” said the learned man. “What does all this mean?”
“Something rather unusual,” said the shadow; “but you are yourself an uncommon man, and you know very well that I have followed in your footsteps ever since your childhood. As soon as you found that I have travelled enough to be trusted alone, I went my own way, and I am now in the most brilliant circumstances. But I felt a kind of longing to see you once more before you die, and I wanted to see this place again, for there is always a clinging to the land of one’s birth. I know that you have now another shadow; do I owe you anything? If so, have the goodness to say what it is.”
“No! Is it really you?” said the learned man. “Well, this is most remarkable; I never supposed it possible that a man’s old shadow could become a human being.”
“Just tell me what I owe you,” said the shadow, “for I do not like to be in debt to any man.”
“How can you talk in that manner?” said the learned man. “What question of debt can there be between us? You are as free as any one. I rejoice exceedingly to hear of your good fortune. Sit down, old friend, and tell me a little of how it happened, and what you saw in the house opposite to me while we were in those hot climates.”
“Yes, I will tell you all about it,” said the shadow, sitting down; “but then you must promise me never to tell in this city, wherever you may meet me, that I have been your shadow....”
(...)

kaip supratote, nuotrauka mano :)

Mišelis Uelbekas

В рамках II кинофестиваля «Завтра» Москву посетил и представитель современного литературного процесса — культовый в среде интеллектуалов французский писатель Мишель УЭЛЬБЕК. Он представил российской публике свой режиссерский дебют — экранизацию собственного романа «Возможность острова». Это развернутая киноиллюстрация на тему возможного будущего человечества, которое, по роману Уэльбека, может спасти только клонирование. Представители новой расы будут обладать вечной молодостью, не нуждаться в пище и смогут пережить грядущие катаклизмы в стерильных убежищах, как герой романа и фильма Даниэль 25-й. Картина Мишеля Уэльбека «Возможность острова» полна недосказанностей и открыта для различных интерпретаций. То же самое можно сказать и о его интервью российским журналистам.
- Мишель, что побудило вас самого взяться за экранизацию своего романа — недовольство другими экранизациями? — Научный аспект моих книг не получил достаточного выражения в экранизациях, и литературная критика не очень обращала внимание на научные темы, которые, на мой взгляд, его заслуживали. Проще сделать это самому, чем поручать другим режиссерам. Впрочем, из двух экранизаций, которые поставлены по моим книгам — по романам «Элементарные частицы» и «Расширение пространства борьбы», вторая мне нравится.Вообще сочетание литераторства и режиссерства типично для Франции. Число французских писателей, попробовавших себя еще и в кино, просто огромно. Достаточно назвать самых известных — Алена Роб-Грийе, Саша Гитри, Жана Кокто. Кстати, Кокто — самый любимый мой писатель и режиссер из этого ряда. — Вы удовлетворены результатом работы? Может быть, писатель Уэльбек поругивает режиссера Уэльбека? — Мне кажется, нельзя быть удовлетворенным на сто процентов ни одним проектом, но есть аспекты фильма, которыми я по-настоящему доволен, — игрой актеров, например. Меня особенно впечатлило то, как физически перевоплощается герой Бенуа Мажимеля (из современного человека в человека будущего, с почти лысым черепом и безжизненным лицом. — Т.Е.): мне кажется, этот любимый фокус актеров — когда он преображается в другого персонажа почти до неузнаваемости — у него получился хорошо. — Какую роль вы отводите кинематографу по сравнению с литературой? — Кинематограф — как минимум менее древнее и менее мощное выразительное искусство, чем литература. Как ни странно, то, что привлекло меня к кино, были старые сериалы по телевидению, которые меня очаровали. Например, американский сериал «Сумеречная зона», который во Франции называется «Четвертое измерение» — он основан на романе Стивена Кинга, но не только. У меня был период синефильства, когда я много ходил в кино, сейчас у меня нет желания узнавать что-то новое. Мне нравится пересматривать фильмы, которые по-настоящему люблю, так же, как перечитывать любимые книги. — Вам понравилась Россия? — Как ни странно, мне нравится в России, хотя в этом нет логики — здесь очень шумно и огромные перепады температур. А я этого не люблю. Поэтому местом своего проживания я выбрал Ирландию: там круглый год примерно одна и та же температура — тепло, но не жарко летом, довольно теплая зима. Кроме того, я живу практически в сельской местности — шума и суеты здесь мало. Однако в Москве по какой-то парадоксальной причине мне тоже хорошо. — Знаете ли вы русское кино? — В свой недолгий период синефилии я посмотрел много немых и звуковых картин Эйзенштейна. Я смотрел и более поздние фильмы — в одном парижском кинозале часто показывали русское кино — многие мне понравились, но имен я не помню, только Тарковского (его влияние сильно чувствуется в фильме Уэльбека. — Т.Е.). — Как вы относитесь к клонированию и подобным экспериментам над человечеством? — Не могу сказать, что я против клонирования. Еще не было такого случая, чтобы какое-то открытие или изобретение, появившееся на новом витке прогресса, не вошло в жизнь. С этой точки зрения процесс, связанный с клонированием человека, неостановим. Рано или поздно это случится. — Какое наследие от человеческой расы вы оставляете вашему герою? — Даниэль все-таки выходит из своего убежища, то есть становится ближе к своей человеческой природе. Именно поэтому я хотел, чтобы в этих сценах у героя отросли волосы, чтобы он не был уже так стерилен, как в своем заточении. Ему остаются воспоминания, связанные с историей человечества, его гибелью. Об этом говорит закадровый голос и кадры опустошения на землях, которые проходит Даниэль. — Любовь, по-вашему, все-таки спасет мир? — В конце книги есть еще какие-то выжившие люди, а в фильме я оставил только двоих — белого мужчину и темнокожую женщину. Мне кажется, что этот факт символичен и подчеркивает то, что они единственные выжившие.Финалом мне хотелось сказать, что остается один шанс из двух, 50 на 50, что все обойдется и будет хорошо...
http://www.ug.ru/issues08/?action=topic&toid=1862

nuotrauka autentiška, mano, iš Rusijos :)

Sylvia Plath

AMŽINASIS PIRMADIENIS

Išgyvenkime amžinąjį pirmadienį
Stovėdami mėnulio šviesoje.

Mėnulio žmogau, kiūtantis savo kiaute,
Palinkęs ties žabų ryšuliu
Šviesa krenta lyg kreida ir dvelkia šalčiu
Ant tavo patalo
O tarp raupsuotų viršukalnių ir kraterių
Užgesusių vulkanų tavo dantys kalena

Nepaisydamas juodo šerkšno
Tu nepailsdamas rinksi stagarus
Kol tavo nušviestas kambarys uždengs
Sekmadieninę saulės pamėklę;
Ir tada pirmadieninio pragaro vargai mėnulio puotoje
Surakins tau čiurnas be ugnies lyg septynios nejautros upės

----
The Everlasting Monday

Thou shalt have an everlasting
Monday and stand in the moon.

The moon's man stands in his shell,
Bent under a bundle
Of sticks. The light falls chalk and cold
Upon our bedspread.
His teeth are chattering among the leprous
Peaks and craters of those extinct volcanoes.

He also against black frost
Would pick sticks, would not rest
Until his own lit room outshone
Sunday's ghost of sun;
Now works his hell of Mondays in the moon's ball,
Fireless, seven chill seas chained to his ankle.

---

klaikoka, ar ne? bet ne taip baisu, kaip moksliniai tekstai.... :)

Emily Dickinson lietuviškai II (versta mano)

Išklok teisybę, bet sykiu
Apeik ratus kelis
Kitaip tiesos blyksniu ryškiu
Nutvilkysi akis
Ir kaip griaustinio užklupti
Raminam mes vaikus
Tava tiesa iš taip arti
Tepagaili ir mūs

----

Tell all the Truth but tell it slant -
Success in Circuit lies
Too bright for our infirm Delight
The Truth's superb surprise
As Lightning to the Children eased
With explanation kind
The Truth must dazzle gradually
Or every man - be blind

Emily Dickinson lietuviškai I (versta mano)

(žr. "I died for Beauty...")

Miriau dėl Grožio - bet vos vos
Tik nurimau kape
Kovotojas vardan Tiesos
Tuoj atgulė greta

Jis švelniai klausė - kaip tu čia?
Dėl Grožio - atkirtau
O aš - atsakė jis nakčia -

už Tiesą, Brol, kritau

Nakties glėby lyg broliai du -
Šnekos mums negana
Bet štai virš lūpų ir vardų
Jau želia samana

EinSof

The infinite Divine...
"Without End."
"Infinite No-Thingness."
"Somethingness."

By the way, can you recognize this building, and - more importingly - explain the fate of this building in the context of the Ein Sof? I mean the relation.

Homework: read Victor Frankl and his logotherapy and tell me what you think.

Thanks for being there, my teacher, my Swami... :)

Yours, Alpe Raityte

Dar viena Dievo diena

Paveiksliukas viso labo reiškia, kad šiandien esu visa jūsų. Availabili iki nuoalpio.

Vakar šiek tiek nuskriaudžiau savo užsieniukų kursą ir dėl to labai skaudinuosi, lyg vaikas draskydamas žaizdą. Bet užtat gavau gražių žestų iš mano mylimų rytinių penktadieniukų - dvigubas šokoladas ir kava, jūsų šiltas humoras, o svarbiausia - šviesūs veidai ir meilė. Aš jus irgi myliu, ir jūs tai žinote.

Vakare patyriau daug kitų pamokų, kurių svarbiausioji - neatliepta, neužpildyta žmogiškoji vienatvė. Mes visi jos turime į valias, bet... Kai susiduriu su ja kituose, noriu tą žmogų padrąsinti, bet nežinau - kaip. Tuomet tiesiog pasimeldžiu už jį. Apskritai manau, kad mylėti žmones yra neapsakoma malonė. Jei galėčiau - viską dėl Tavęs padaryčiau, žmogau. Tik nežinau - ką. Prašyk, ko nori. Aš pasižadu įvykdyti. Svarbiausia - neprarask vilties, tau tiek visko duota!!! Kad man tiek... Beje, daug pasisemiu iš Guillerando, tai tikrai gilus šaltinis (Giedre, pritarsi man?).

Ačiū EinSofui - tu pats žinai, kaip labai tave vertinu ir laukiu mūsų ilgai planuotos kavos.
Atskiras ačiū gydytojui L.P. Jis man primena mane pačią - yra daug kam reikalingas, klaikiai užsiėmęs ir susipainiojęs savo pareigose, bet be jo pasaulis būtų daug skurdesnis. Drįstu manyti, kad ir be manęs taip pat. :) Taip, nesimaivysiu. Taip manau. Ir ketinu atiduoti jums viską, ką galiu.
Na tai va kaip.
Šiandien labai ilga ir sunki diena, tad linkiu sau ir jums kantrybės ir Jo palaiminimo.

Prisipažinimas -- noriu, kad man netyčia išskriejus iš čia (na, to neplanuoju, ne), jums liktų šitos raidės, pasak Šekspyro. Niekad nežinai, kuri jų bus perskaityta ir įkris kieno širdin.

Emily Dickinson

I died for Beauty--but was scarce
Adjusted in the Tomb
When One who died for Truth, was lain
In an adjoining Room--

He questioned softly "Why I failed?"
"For Beauty," I replied--
"And I--for Truth--Themself are One--
We Brethren are," He said--

And so, as Kinsmen, met at Night--
We talked between the Rooms--
Until the Moss had reached our lips--
And covered up--our names--
c. 1862

My destiny or destination?

Here comes the sun,

here comes the sun,

and I say it's all right

Little darling, it's been a long cold lonely winter

Little darling, it feels like years since it's been here

Here comes the sun,

here comes the sun

and I say it's all right

Little darling, the smiles returning to the faces

Little darling, it seems like years since it's been here

Here comes the sun,

here comes the sun

and I say it's all right

Sun, sun, sun, here it comes...

Sun, sun, sun, here it comes...

Sun, sun, sun, here it comes...

Sun, sun, sun, here it comes...

Sun, sun, sun, here it comes...

Little darling,

I feel that ice is slowly melting

Little darling, it seems like years since it's been clear

Here comes the sun,

here comes the sun,

and I say it's all right

It's all right

Nothing compares

to you

what we are doing when we are doing what we are doing

The team is crazy, and I am driving nuts. I think the time has shrunk to the maximum, and the only thing I am still able to manage is my temper -- the more I am challenged, the more zealous I become. You are damn right, my dear Peruvian friend. The challenge will make a good fighter out of me.

Your faithful Samurai.

P.S. I won the fight.

Laikas krečia pokštus - jis subliuško ir dingo

"Per dieną nesustoju ir pernakt

Juk aš nuo nemigos baigiu apakt

O ta žolė kur auga pakelėj

Taip sunkų kūną traukia pailsėt"

Ir iš kur tas jaunas šmikis tiek visko suprato tada? ("Distancija")

O manęs nebėra, liko tik išmėtyti pakelėse asmeniniai daiktai ir rašliavos...

Ir jei kas pamatysite "mane" kur nors, netikėkit, tai tik iliuzija, manęs jau seniai nebėra....

Nebus per daug, tikrai

Ir tik šiandien man pavyko atrast pasiklydusį protą
Ir tik šiandien aš pažadinau vėl užmigdytus jausmus
Ir tik šis momentas vienas vienintelis tam jis ir duotas
Kad aš galėčiau pamiršti kas buvo ir rasti kas bus...

Mercy Street

looking down on empty streets, all she can see
are the dreams all made solid
are the dreams all made real

all of the buildings, all of those cars
were once just a dream
in somebody's head

she pictures the broken glass, she pictures the steam
she pictures a soul
with no leak at the seam

lets take the boat out
wait until darkness
let's take the boat out
wait until darkness comes

In your daddy's arms again...